Уважаемые читатели! На страницах «XUDAFERİN.EU» будем опубликовать книгу известного Французского историка Жорж де Малевила  «Армянская трагедия 1915 года». В этом книге подтверждаеться что, никогда не было так называемый «армянского геноцида». 

Georges de Maleville «La tragédie arménienne de 1915»

Жорж де Малевил «Армянская трагедия 1915 года»

                                                   ГЛАВА II

                           ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ АРМЯНСКИЙ ГЕНОЦИД

Приступая к рассмотрению этих печальных фактов, необходимо быть точным, поскольку мы будем говорить o событиях, вызывающих ожесточенную полемику. В действительности рассказы об этих смертях, большинство из которых слишком уж реалистично, потрясают воображение. Итак, мы последовательно рассмотрим: 1 – меры, принятые оттоманским правительством;
2 – причины указанных мер;
3 – косвенные последствия этих мер;
4 – и, наконец, реальные причины этих последствий.
Мы предпринимаем эти исследования, не отдавая предпочтения ни одной из сторон, и, следовательно, мы отбрасываем, как они этого и заслуживают, все предложения, которые не подтверждены надежными документами. Но с другой стороны, руководствуясь здравым смыслом и элементарной логикой, мы хотим напомнить, что тот, кто выдвигает обвинение против кого-либо, должен представить доказательства, так как повторение декларативных суждений, сколько бы систематическим и настойчивым оно ни было, никогда не являлось достаточным основанием.

II/1. МЕРЫ, ПРИНЯТЫЕ ОТТОМАНСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ

B феврале 1915 г., мы это уже отмечали и к этому еще вернемся, армянское население по всей восточной Анатолии подняло мятеж. Именно в этих условиях 25 февраля 1915 г. (по новому стилю) был распространен циркуляр Генерального Штаба всем частям и подразделениям, по которому (первая статья) “армяне не должны ни в коем случае привлекаться к военной службе”20. Таким образом разоружили армян, которые были военнообязанными, как и все турки, со времен младотурецкой революции 1908 г., но оставили их на действительной военной службе во вспомогательных войсках (на интендантской службе, в инженерных войсках). Именно в этой мере апологеты геноцида видят первый шаг,  предпринятый турками для осуществления их черных планов: армяне были разоружены для того, чтобы затем их, безоружных, легче было убивать. Наивность этой аргументации сразу же устанавливает воистину журналистский уровень спора. Если бы турки действительно хотели уничтожить беззащитный армянский народ, не было ли лучше вообще не вооружать их, чтобы потом не разоружать? И если сначала армян вооружили, а спустя четыре месяца после начала войны разоружили, разве это не значит, что, вопреки ожесточенному упорствованию в противоположном объяснении, между ноябрем 1914 г. и февралем 1915 г. произошли определенные события, которые убедили Генеральный Штаб турецкой армии в предательстве армянских подданных империи, выражающемся, например, в массовом дезертирстве армянских призывников, уносящих также свое оружие?
Мы к этому еще вернемся, но здесь хотим отметить, на каком примитивном и чисто эмоциональном уровне разворачивается эта огромная полемика. Циркуляр, о котором идет речь, содержал также статью 3, где после указания различных директив, касающихся подавления возникших мятежей, отмечено: “Везде, где не установлено актов агрессии, необходимо, осуществляя наблюдение за обстановкой, воздержаться от любых действий, которые могли бы составлять акты угнетения (армянского) населения и могли бы его терроризировать. Необходимо усилить объяснение населению, что тем гражданам, которые не переступали нормы гражданского повиновения и сохраняют лояльность к государству, нечего бояться, и также нельзя допускать подстрекательства населения к мятежу, толкая его к отчаянию...”
Неужели это похоже на предложения правительства, которое готовится к избиению населения? Однако нас убеждают, и, конечно, без каких-либо доказательств, что именно тем самым февралем комитет “Союза и Прогресса” принял секретный план уничтожения21. Не следовало ли ему тогда для завоевания общественного мнения, перед которым он так старался скрыть свои черные планы (хотя никаких следов этих планов обнаружено не было), толкать армян на мятеж, чтобы иметь хороший предлог для их уничтожения, а не запрещать турецкой армии “любые акты угнетения, могущие терроризировать армянское население”? Аргументация обвинения противоречит самому элементарному здравому смыслу. Принятые меры, как мы знаем, не сдержали, к сожалению, армянского восстания, подпитываемого извне. Напротив, в середине апреля весь район Вана был в состоянии мятежа, а губернатор города был выгнан. Предводителем местного мятежа был, как мы уже отмечали, Пасдермаджян, бывший Депутат партии “Дашнак” в оттоманскoм парламенте и соавтор покушения на оттоманский банк с использованиeм бомбы, предпринятого 1896 г. Таким образом, был продемонстрирован сговор между армянскими партиями и врагами Турции. Именно в этих условиях 24 апреля 1915 г. министр внутренних дел объявил по циркуляру приказ о немедленном закрытии в Стамбуле и других больших городах центров армянских комитетов, аресте их руководителей и захвате их документов22. Как сообщали журналисты Гамелин и Брун 24 апреля, “600 человек писателей, поэтов, журналистов, политиков, (обратите внимание на порядок очередности, выбранный Гамелиным. – Ж.М.) врачей, адвокатов, юристов, учителей, ученых и священников было отправлено в центральную тюрьму”23. Те же самые авторы отмечают: “Эта дата, 24 апреля, рассматривается сегодня как начальный удар операции, направленной на полное искоренение армянского населения Турции. Перед тем как уничтожить народ, пытаются заглушить его голос. Устранение интеллектуалов позволяло предвидеть то, что должно было последовать. В действительности план уничтожения был уже в действии...”
Невозможно не удивляться, читая эти строки авторов, естественно, враждебных по отношению к туркам, которые высокопарно признают, что “первый геноцид XX века”, в память о котором армяне ежегодно собирают толпы народа и возвышают везде памятники, состоял просто-напросто в заключении в тюрьму 600 “интеллектуалов”, а в действительности – членов армянских мятежных партий, деятельность которых необходимо было остановить, в то время как эта деятельность, что также не может не вызвать удивления, продолжалась в течение шести месяцев после начала войны. Потрясти может не сам арест, любое государство поступило бы так, но его запоздалый характер! Хованесян, армянский автор, холодно утверждает, что арестованные были “депортированы в Анатолию и преданы смерти”24. Все авторы, враждебно настроенные к туркам, переписывая один у другого, упорно повторяют эту легенду. Между тем она лишена каких бы то ни было доказательств. Из “600 арестованных интеллектуалов”, которые были известными людьми, некоторых судили, и насчет этого нынешнее турецкое правительство, возможно, опубликует архивные документы, остальные, отпущенные на волю, жили своей судьбой. Но легенда о 600 жертвах является упорной и универсальной. Насколько она серьезна – можно судить хотя бы по тому, что, как выяснилось из официальных документов, задержано было не 600 человек – после апрельского циркуляра последовало 2.345 арестов! 25 Если армянские мстители забыли три четверти так называемых жертв, как же можно доверять их рассказам? И как можно к тому же верить в якобы политическую невинность арестованных людей после ознакомления с телеграммой от 22 апреля, за два дня до ареста, адресованной президенту Соединенных Штатов Католикосом Эчмиадзина, примасом армян, находящимся на русской территории?! В телеграмме говорится, что по информации, “которой я располагаю,... организованный террор ставит под угрозу существование армянского народа”, а также содержится просьба вмешаться, “чтобы спасти мой народ, который брошен на произвол турецкого фанатизма”26. Эта телеграмма была получена в Соединенных Штатax 24 апреля, в самый день арестов. Однако никто не oпровергает тот факт, что так называемый геноцид начался именно с 24 апреля. Таким образом, сообщение Католикоса доказывает две вещи:
а) с одной стороны, он был проинформирован, посредством утечки сведений, о готовящемся циркуляре. Он надеялся помешать его опубликованию, спровоцировав еще раз в западной прессе кампанию негодования против турок. За тридцать лет эта процедура стала привычной и эффективной и сопровождалась с избытком злонамеренными кознями. Но на сей раз армяне были захвачены врасплох, циркуляр был быстро опубликован;
6) с другой стороны, и что особенно важно, Католикос признает в своей телеграмме, что определенные круги армян Константинополя имели тайную прямую переписку с ним в разгар войны, когда оттоманские солдаты проливали кровь на фронтах Анатолии, сражаясь против русских. Это тот самый Католикос, который 5 августа 1914 г., т.е. хотя и до объявления войны, но уже после начала боевых действий в России, писал Воронцову, русскому генерал-губернатору Кавказа: “Основываясь на сведениях, полученных через посредника Патриарха Стамбула и армянской национальной Ассамблеи, мы просим Вашу милость передать Его Величеству Императору... чувства верности его подданных, а также преданности и симпатии армян Турции...”27
Действия Католикоса в апреле 1915 г. доказывают сами по себе факт предательства определенных армянских политических кругов Стамбула и, следовательно, сами по себе оправдывают меры, предпринятые турецким правительством, чтобы попытаться положить этому конец. Таким образом, нам представляется важным провести очень конкретное и точное разграничение между циркуляром 24 апреля, который был направлен, что ясно по самому тексту, против определенных армян, признанных опасными и названных поименно, и более поздними документами, предписывающими всеобщую депортацию армянского населения. Первые решения являются полицейскими мерами, направленными против определенных известных политических агитаторов. Только лишь по отношению к мерам второго рода можно было бы предположительно применить определение геноцид, основываясь на их массовости. Нам представляется важным подчеркнуть этот момент, поскольку авторы, враждебно настроенные к туркам, приравнивают все эти меры так, чтобы подтвердить свой тезис о якобы секретном плане геноцида, осуществленном совершенно беззаконно и без каких-либо существенных причин в начале 1915 г., когда армяне, проживающие на турецких территориях, были вполне послушны. Циркуляр 24 апреля был вызван мятежом Вана и предшествующими мятежами. Началом депортации послужило написанное несколько позже письмо Энвера, которое мы сейчас и рассмотрим.
Напомним, что Энвер Паша, член триумвирата комитета “Иттихад ве Теракки”, военный министр, оставил за собой право проведения операций в направлении Восточного фронта, где до сих пор его действия были безуспешными. В конце апреля турецкая армия отступала к Эрзеруму, а восстание в Ване вынудило оттоманскую армию отступить оттуда. Именно тогда, 2 мая 1915 г., Энвер написал министру внутренних дел Талят Паше следующее:
“Армяне, живущие вокруг озера Ван,.. находятся в состоянии боевой готовности и намерены продолжать вооруженное восстание. Моей целью является выселение их, чтобы затушить очаги мятежа. По информации, которую я получил, русские 20 апреля выставили мусульман, которые находились у них, за свою границу – на территорию Турции. В качестве ответной меры и для того, чтобы достичь отмеченной цели, необходимо либо послать армян и их семьи за нашу границу – на русскую территорию, либо же расселить их и их семьи в различных районах Анатолии. Я прошу, чтобы та из этих мер, которая представляется наиболее подходящей, была принята и применена.”28 Это письмо является чрезвычайно важным, и удивительно, что защитники чести турок до сих пор не придавали ему большого значения. В самом деле подлинность этого документа никем не подвергается сомнению, и само его содержание доказывает, что он был написан не для публикации. Однако это письмо с несколько наивной откровенностью показывает:
а) что первенство в депортации населения, которое подозревается в симпатии к противнику, принадлежит не туркам, a русским (20 апреля 1915 г.) и что именно они дали Энверу идею сделать то же самое “в качестве ответной меры”. (Турки не устраивали мятежа против русских);
б) что необходимость переместить армянское население былa осознана Энвером вследствие вооруженного восстания вокруг озера Ван и перед лицом неугасаюших очагов мятежа;
в) что Энвер во время написания письма еще не принял решения о том, как поступить с бунтующими армянами, и предложил альтернативу: “выселить” армян либо вперед к линии фронта, либо в тыл;
г) что, наконец, меры, предлагаемые Энвером, касались на 2 мая 1915 г. только лишь восставшего армянского населения восточной Анатолии. Этот важный документ показывает, таким образом, что никогда не существовало, вопреки уверениям противников Турции, секретного плана уничтожения, якобы принятого в начале 1915 г. руководителями “Союза и Прогреса ”, в котором Энвер был одним из трех главных лидеров. Поскольку 2 мая 1915 г., т.е. почти за три недели до появления приказа о депортации, Энвер еще не остановился ни на одном из проектов и речь еще шла о простом предложении. Можно себе представить, что бы произошло, если бы турецкое правительство приняло в конце концов не второе гуманное предложение Энвера – эвакуацию армян в тылы, а прибегло бы к первому решению и освободило бы Анатолию от армян, толкая их вперед к линии фронта, как это сделали русские с мусульманами и как поступили сами армяне во время взятия Вана турками: сотни тысяч людей скитались по линиям фронта, являясь мишенью, и большая часть их погибла. Совесть турок была бы чиста. Их нельзя было бы ни в чем обвинить, хотя бы уж потому, что они скопировали бы действия русских. Вместо этого турки избрали, и весьма неумело, более гуманное решение – переселение в тылы; решение, которое было приведено в исполнение еще более неумело. Это и явилось причиной драмы. Но здесь уже складывается убеждение: не существовало конкретного плана уничтожения, не существовало геноцида. Это подтверждает и хронологическое рассмотрение принятых мер. 26 мая 1915 г. генеральное командование (т.е. Энвер) посылает министру внутренних дел (т.е. Таляту) следующую депешу: “Было устное решение отправить армян из провинции восточной Анатолии, из Зейтуна и других мест, где их проживает большое количество, к востоку провинции Диярбекир, в долину Евфрата и в окрестности Урфы и Сулеймании. Чтобы не допустить создания новых очагов мятежа, необходимо придерживаться следующих принципов:
а) в местах расселения армянское население не должно превосходить 10% от жителей местных племен и мусульман;
б) в деревнях, основанных армянами, не должно быть более 50 домов;
в) семья армян-эмигрантов не может менять места жительства, и т.д.”29
Эта депеша является явно продолжением, после определенного обсуждения, письма Энвера Таляту от 2 мая. Цель предлагаемых мер совершенно конкретна и идентична цели, приведенной в предыдущем письме: речь идет о недопущении создания очагов мятежа. И в этих посланиях вопрос стоит не об образовании концентрационных лагерей, а о деревнях, создаваемых размещенными среди мусульман армянскими семьями. Отметим также, что правдивость этого документа не может быть серьезно подвергнута сомнению, так как речь идет о внутренней переписке, ни в коей мере не предназначенной для публикации. В тот же день, 26 мая, очевидно, получив эту депешу, министр внутренних дел (Талят) послал в Президиум Совета меморандум с комментариями принятых решений. Вот этот текст:
“Часть армян, проживающих в местах, близких к линиям проведения боевых действий, мешает продвижению имперской армии, входит в сговор с противником и, более того, вступает в военные части противника. Внутри страны эти армяне с оружием в руках нападают на вооруженные силы и население. Они уничтожают, громят и грабят мусульманские деревни и селения и насаждают насилие... Были сделаны определенные распоряжения для того, чтобы очистить зону боевых действий от таких источников волнений... Поэтому армяне, проживающие в провинциях Битлис, Ван и Эрзерум, а также в округах Бейлан, Числы и Антакия, за исключением тех, которые живут в городах Адана, Сис и Мерсин, направляются в южные провинции...”30
Совершенно очевидно, что речь идет о заявлении политическом, а не юридическом, объясняющем причины принятия мер, которые, как отмечается, уже начали претворяться в жизнь в непосредственно предшествующие дни. Таким образом, начало депортации армян из наиболее неспокойных районов можно отнести приблизительно к 15 мая. Официальное разрешение было получено несколько позже, 27 и 30 мая. Именно на совершение этих действий до официальных санкций всего правительства в целом и указывают враждебные туркам авторы, доказывая существование второй тайной власти, параллельной официальным структурам, которая якобы и решила уже в феврале начать массовое избиение. Это – абсурд! Процедура депортации обговорена “устно”, как утверждает Энвер 26 мая, вследствие требования, выдвинутого им же 2 мая. Она стала приводиться в исполнение вполне официально, начиная с 18 мая, посредством зашифрованного послания губернатору Эрзерума, предписывающero эвакуацию армян к Урфе, Мусулу и Зору31. 23 мая такое же зашифрованное послание получили губернаторы Вана и Битлиса с подобными указаниями. Более того, эти самые зашифрованные указания предписывают также и меры защиты, которые затем были приняты всем правительством. Послание от 23 мая содержит следующие строки: “Управляющим органам надлежит защищать личность и имущество армян, снабжать их продовольствием и обеспечивать им отдых на протяжении всего пути”32. В тот же день Талят отправил губернаторам Мусула, Урфы и Зора – мест, предназначенных для прибытия армян, – следующие указания: “Армяне, которые прибудут в места назначения, будут размещены либо разрозненно в жилищах, которые они построят в уже существующиx деревнях и селах, либо же в тех местах, которые укажет Администрация и где они смогут построить новые деревни. В обязанности ответственных должностных лиц входит обеспечение безопасности имущества и личности армян, снабжение их продовольствием и предоставление возможности отдыха на протяжении всего пути. Армяне могут брать с собой все свои вещи, не требующие средств перевозки”33.
Нет ни малейших оснований сомневаться в искренности этих указаний, поскольку они были зашифрованы и подразумевалось, что они останутся секретными. Ознакомившись с этими документами, невозможно не поразиться и не возмутиться тем невероятным апломбом и тем неописуемым злопыхательством, с которым противники турок говорят сегодня о существовании некоего плана уничтожения армян, в подтверждение которого они не могут привести ни одного доказательства. И естественно, что инструкции, данные самолично Талятом, были подтверждены, с одной стороны, предварительным законом (законом-декретом) от 27 мая, который пo существу предписывал командующим армиями приступить к перевозке населения34 и, с другой стороны, решением Совета Министров от 30 мая, которое необходимо здесь процитировать:
“...армян, проживающих в перечисленных деревнях” (в послании Талята от 26 мая – Ж.М.), “тех, перемещение которых необходимо, проводить совершенно спокойно в места, предназначенные для их размещения. По пути надлежит обеспечить их отдых, а также защиту их жизней и имущества, а по прибытии обеспечить их устройство. До прибытия на места назначения обеспечить их питанием, имущество и земли распределить им в соответствии с их прежним экономическим положением. Тем, кто в этом нуждается, выделить за счет государства средства для строительства жилища, крестьянам и ремесленникам выдать семена, орудия и инструменты. Имущество, багаж и ценные вещи, оставленные в покинутых местах, возместить в наиболее удобной форме, стоимость жилища, имущества и земли эмигрантов оценить и им оплатить и т.д.”35
Когда знаешь, что затем произошло, в каких кошмарных условиях производилась депортация, испытываешь какое-то мрачное чувство при чтении этих указаний, полных наивного оптимизма. Однако у нас будет еще возможность вернуться к этому вопросу. Но познакомившись с этими подробными распоряжениями, отданными самыми высокими правительственными инстанциями Оттоманской империи, невозможно подвергать сомнению ни чистосердечие, ни добрую волю турецкого правительства по отношению к армянскому нaселению, депортировать которое его вынудили обстоятельства военного времени. Для любого правдивого и бесстрастного читателя это неоспоримо, тем более, что меры, принятые 30 мая, оказались весьма сложными для применения. Статья 21 декрета от июня 1915 г. предусматривает: “Если будет нападение на депортируемых, будь то во время стоянки или по пути, агрессоры должны быть немедленно задержаны и преданы суду”36 (в действительности по этой статье были приговорены к смертной казни сотни человек). Второй закон от 26 сентября 1915 г. предусматривает распродажу особой комиссией под наблюдением трибунала оставленного депортированными имущества и внесение вырученной суммы в сберегательный банк на их имя37. Враги турок отказываются знакомиться с этими текстами. У них на все готов ответ: двойной язык. Весь этот законодательный арсенал, если и получавший применение, то весьма редко, является якобы ничем иным, как лицемерием, прикрывавшим жестокость.
Вот что пишет Тернон, называющий себя историком (“Преступное молчание”, с. 160): “В феврале (1915 г.) все покачнулось. Общий план уничтожения, разработанный под большим секретом, начал приводиться в исполнение. Префекты и местные ответственные лица от “Союза” получили задания либо устно, либо телеграммами. Исполнение программы было поручено жандармам и т.д.”
За этим следуют еще двадцать пять строк клеветы с многочисленными деталями для “правдоподобности” без каких-либо доказательств, завершающиеся следующим утверждением: “Военная цензура обеспечивала секретность операций и блокировала информацию”.
Для Тернона, таким образом, турки являются столь же коварными, сколь и жестокими. Но где же этому доказательства? Вот что говорит там же Тернон о доказательствах: “Этот план уничтожения не может быть как таковой представлен для обвинения перед трибуналом. Преступник позаботился о методах своего преступления. Он предпринял столь же тщательные меры для сокрытия преступления, сколь и для совершения его. Таким образом, только косвенно, путем анализа событий... можно утверждать, что совершенные убийства... не являются изолированными фактами”.
Итак, чем меньше доказательств, тем более очевидна виновность, поскольку это отсутствие доказательств разоблачает само по себе изворотливость преступника в уничтожении следов и доказывает само по себе порочность того, кто избран в качестве виновного! Более того, если он делал жесты, демонстрирующие противоположное, если он выступал с заявлениями, которые говорят о его невиновности (например, решение Совета Министров), то все это не что иное, как увертки и пыль в глаза! Обеспечивая себе алиби, преступник, далекий от самооправдания, показал полное осознание собственной вины, наказания за которую он хотел избежать и т.д. Эти примитивные и мстительные рассуждения, весьма модные в марксистском мире, содержат только один фундаментальный пробел. Вам забывают сказать, что виновник определен заранее, а его преступление признано до какого-либо рассмотрения. Таким образом, речь не о демонстрировании, а о политической агитации. Вызывает сожаление, что определенные историки, вполне, впрочем, уважаемые, готовы вступить в эту недостойную игру: мы постараемся понять, почему так происходит, несколько позже. Тем временем мы можем отмести эту грязную легенду; реальность в армянском вопросе достаточно драматична, чтобы пытаться добавить к ней все эти выдумки.

II/2. ПРИЧИНЫ ЭТИХ МЕР

Рассмотрим теперь причины мер, принятых оттоманским правительством. Непосредственной причиной, как мы уже отмечали, были волнения в провинции Ван. Но это была не единственная причина, их было множество. Враждебные по отношению к туркам историки в своих аргументациях систематически ссылаются на название “вeрная нация”, которое некогда было дано армянам турками. Они используют этот факт для доказательства того, что во время депортации армяне были народом тихим и покорным, совершенно неагрeссивным. В этих условиях решения об их переселении, а затем и “избиении” были ничем иным, как просто мерой уничтожения, вызванной бог весть какой религиозной и этнической ненавистью. “Мирный” характер армян является основой доказательства “геноцида”. Однако верить в это довольно трудно – достаточно отметить смущенный тон историка Тернона, враждебно настроенного по отношению к туркам, который пишет ("Преступное молчание”, с. 156): “Совершенно очевидно, что (в начале войны) армянское население Оттоманской империи желало победы России, которая бы положила конец этим преследованиям, но ничто в его поведении не выдавало его симпатий”.
Все это ложь: с самого начала войны со стороны армян все учащались очень серьезные факты дезертирства и мятежа. Совершенно точно, что на съезде партии “Дашнак”, который состоялся в Эрзеруме в августе 1914 г., прямо перед объявлением войны было заявлено, что “партия желает, чтобы Турция оставалась нейтральной, и готова сотрудничать с правительством, чтобы избежать войны, однако (решает), что если война разразится, то члены партии “Дашнак”, так же как и другие, армяне, выполнят свой гражданский долг” (Тернон, там же, с. 153). Это – установленный факт. Но господин Тернон забывает продолжение. Вот что об этом пишет армянский автор Папазян: “Лидеры турецкой секции армян, членов партии “Дашнак”, не сдержали обещания оставаться лояльными к Турции, когда последняя вступила в войну. На их действия оказали влияние интересы русского правительства, и они ни в коей мере не отдавали себе отчета об опасности, которую затем принесла война армянам Турции. Всякая осторожность была напрочь отброшена... распространялся призыв, чтобы армянские добровольцы шли сражаться против турок на кавказском фронте”38. Пример предательства исходит из верхов общества. Историк Рафаэль де Ногалес пишет следующее: “Когда развернулись военные действия, депутат из Эрзерума в оттоманской Ассамблее Паcдермаджян перешел в противоположный лагерь в  Россию вместе почти со всеми армянскими солдатами и офицерами III армии. Вскоре он возвращается вместе с этими солдатами и офицерами. Они начинают поджигать деревни и безжалостно убивать всех мирных мусульман, попадающихся им под руку”39. И, наконец, историк Клэр Прайс пишет: “...Со стороны восточной границы армяне стали дезертировать в русскую армию, и правительство Энвера, сомневающегося в лояльности тех, кто остался, вывело их из сражающихся частей и определило в инженерные войска... В апреле 1915 г. лорд Брис и “Друзья Армении” в Лондоне приступили к сбору средств для вооружения дезертиров. Было бы наивно утверждать, что русские оставались безразличными к поддержке этих добровольцев. И, наконец, в конце апреля они захватили Ван... А после истребления турецкого населения они сдали то, что осталось, русской армии...”40 Таким образом, вот как описаны действия этого якобы покорного, лояльного и мирного народа его же собственными друзьями. Армяне вооружались с помощью русских и фондов, предоставленных англичанами и собранных лордом Брисом, который, кстати, стал одним из главных обвинителей турок во время кампании о “геноциде”! И все эти волнения имели, конечно, непосредственное воздействие на военные действия.
С самого начала войны восстал район Зейтун (в Киликии близ Мараша) 41 и представлял столь значительный очаг мятежа, что в феврале 1915 г. посол России в Лондоне выступил с предложением к англичанам снабдить боеприпасами 1.500 мятежников... (Чтобы подчеркнуть серьезность происходящего, отметим, что в то время Турция уже держала оборону на Дарданеллах) 42. С 29 ноября начали поступать сведения о формировании партизан в районе Вана43. 21 февраля разразился мятеж в Битлисе, а также в Муше, где, как отмечают, замечено присутствие, и это не случайно, Папазяна, депутата от Вана, который затем перешёл к русским44. 20 марта, как мы уже говорили, губернатор Вана дал информацию о 2.000 мятежников, а 24 апреля он был вынужден покинуть город, в то время как мусульманское население было изгнано из родных мест и обречено на скитание45. 22 апреля губернатор Сиваса телеграфировал, что 30.000 человек из армян вооружено, 15.000 перешли в русскую армию,.. совершенно точно установлено, что оставшиеся 15.000 будут атаковать турецкую армию с тыла46. 27 апреля более 1.000 дезертиров было задержано в Диярбекире47 и т.д. Все эти факты почерпнуты из официальных телеграмм Генерального Штаба. И в таких условиях, когда вся восточная Анатолия охвачена мятежом, оттоманскому правительству хотят вменить в вину то, что оно приняло контрмеры для обеспечения безопасности своей армии и населения, которое осталось ему верным. Защитники армянского вопроса прекрасно понимают, что это невозможно. Именно поэтому, перечисляя всевозможные факты, они предусмотрительно обходят мятежи. Тем не менее эти мятежи являются причиной военных мер, которые в конце концов были приняты, – мер, разрешения на которые и спрашивал Энвер уже 2 мая, как мы видели. Армяне оказались, как грустно отмечает Папазян, творцами своего собственного несчастья. Поддавшись на преступно утопическую пропаганду, они  взбунтовались, и турецкое правительство, которое в апреле 1915 г. вело войну на двух фронтах одновременно, не могло более терпеть в тылу Восточного фронта присутствия враждебного населения, а точнее откровенно бунтующего. Необходимо было на это среагировать.
Решение правительства Турции оправдано чисто стратегическими соображениями, а легенда о пресловутом секретном плане уничтожения армян для того, чтобы занять их место, столь же безосновательна, сколь и примитивна. Когда Греция вступила в войну с Турцией в 1917 г., ничего подобного не произошло и турки не стали, да и не собирались депортировать греков, которых было весьма много в Малой Азии и с которыми у них были связаны неприятные воспоминания. Почему? Да потому, что оттоманские греки оставались спокойными. Вплоть до заключения мирного договора в октябре 1918 г. с ними ничего плохого не произошло. Если бы армяне поступили так же, то ни депортации, ни смертей, которыми она сопровождалась, просто бы не было. Во всех странах, при всех режимах, генеральные штабы армий эвакуируют в тыл население, проживающее в зоне боев и могущее помешать продвижению войск, и
особенно, если это населения враждебно настроено. Общественное мнение не находит ничего такого, что бы можно было противопоставить этим мерам, хотя и мучительным, но необходимым. Зимой 1939-40 г. французское радикально-социалистическое правительство эвакуировало на юго-запад Франции, а именно в Дордонь, все население деревень Эльзаса, расположенных в долине Рейна к востоку от линии Мажино. Это германское, а также иногда и германофильское население мешало французской армии. Оно оставалось на юге, вдали от своих оставленных и зачастую разрушенных домов, вплоть до 1945 г. И никто во Франции не кричал о варварстве. Более того, чисто стратегический характер депортации в Турции выражается и в том, что принятыми мерами не было предусмотрено переселение армянского населения больших городов, которое легко можно было контролировать. Намерения, которые руководили решениями, принятыми оттоманским правительством, являются, таким образом, вполне законными. Тут невозможно ни к чему придраться. Но исполнение этих мер было катастрофичным и драматичным... Это-то мы сейчас и рассмотрим.

20 Циркуляр 8682. Цит. по Гюрюну
21 Тернон, “Преступное молчание”, с. 159.
22 Гюрюн, с. 249.
23 Hamelin et Brun, “La memoire retrouvee”, Paris, 1983.
24 Хованесян, с. 45.
25 Цифра взята у Гюрюна, с. 249.
26 Цитата полностью приводится у Гюрюна, с. 246.
27 Esat Uras, “Les Armeniens dans l'histoire et ie probleine amie-en” (en turc), Istanbul, 1976, cite par Gui-tin, p. 231.
28 26. Цит. по Гюрюну, с 242.
29 Гюрюн, с. 249.
30 Гюрюн, с. 252.
31 Гюрюн, с. 252.
32 Гюрюн, с. 254.
33 Гюрюн, с. 255.
34 Гюрюн, с. 250.
35 Гюрюн, с. 251.
36 Гюрюн, с 254, который цитируег Sonyel, “Shocking new documents”, Londres, 1975.
37 Гюрюн, с. 254.
38 Papazian, “Patriotism perverted”, Boston, 1934, cite par Gürün, p. 230.
39 Rafael de Nogales, “For years beneath the Crescent”, New York, 1926, cite par Gürün, p. 232.
40 Clair Price, “The rebirth of Turkey”, New York, 1923, сite par Gürün, p. 234.
41 Гюрюн, с. 235.
42 Гюрюн, с. 244.
43 Гюрюн, с. 238.
44 Гюрюн, с. 239.
45 Гюрюн, с. 240. 46 Там же.
47 Там же.

(Продолжение следуеть)