В редакции кипит фронтовая жизнь: распределяю горячую сводку, на одном аппарате глава пресс-службы Минобороны Азербайджана, а на ватсапе разгребаю почту сотрудников и авторов. И в кульминационный час накаленной редакционной работы в дверь моего кабинета врывается старый приятный знакомый – бывший глава Кюрдамирского района. «Господи! Только его сейчас не хватало. И он, несомненно, отнимет драгоценный час времени, которого нет», - так диктует неопровержимая мысль. Нервы словно оголенные провода. И я лихорадочно ищу повод прервать с ним не начавшийся диалог.

- Понимаю, что у вас мало времени. Но у меня к вам срочный разговор. Это сенсационная бомба. Это просто невероятно, - осторожно начинает беседу приятель, едва присев на стул.

Я не могу поднять голову. Несколько минут назад президент через левитанский твиттер объявил о новых освобожденных землях в Карабахе.

- Ну какая может быть сенсация сегодня? – небрежно отвечаю незваному посетителю. Нахмурив брови, всем своим видом показываю, что нет времени для сенсаций в Кюрдамире. Идет Отечественная война.

Мой старый знакомый сразу же берет быка за рога: «В Кюрдамире живет сестра бывшего министра обороны Армении Микаела Арутюняна. Я могу показать ее дом».

Прозвучавшая в устах приятеля сенсация вызывает у меня смешанные чувства, но я все же рефлексивно отбрасываю в сторону фронтовую сводку, забываю о левитанском твиттере и устремляю взгляд в сторону своего незваного гостя. У меня вырывается всего одно краткое наречие: «Как?»

Бывший глава Кюрдамира долго и пространно рассказывает о жизни сестры Арутюняна, о мнимых подвигах ее брата во время карабахской войны, о толерантности или, скорее, беспамятстве азербайджанцев…

- Мы можем поехать к ней, прямо сейчас?! И вы уверены в том, что эта женщина является сестрой Микаела Арутюняна, - нервно выпалил я. И сразу же в памяти всплыло важное сообщение из армянских СМИ.

Краткое отступление

Один из ближайших соратников карабахского дуумвирата Кочаряна и Саргсяна, Микаел Арутюнян – представитель незаурядной плеяды молодых советских офицеров горбачевской поры. Выпускник Военной академии имени Фрунзе, Арутюнян завершил с отличием и Академию при Генштабе СССР. В последующие годы военный теоретик преподавал в этой же академии. Однако с первых дней разгоревшейся карабахской войны Арутюнян бросает престижную лекторскую кафедру в Академии при Генштабе и мчится в Армению. Не странно ли? Ведь Микаел Арутюнович родом из райского лучезарного горного села Сагиян – неподалеку от сказочного, облюбованного азербайджанцами Сакит-Гёля в Шемахинском районе, большую часть своей жизни провел в Азербайджане. Здесь прошли его детство, отрочество, юность. Здесь его увлекла первая любовь и первая мечта – бравое офицерство. Он поступил в Бакинское войсковое училище, стал курсантом, рос и окреп вместе с азербайджанцами. Ирония судьбы – но ровно четыре года Микаел шел по терниям курсантской судьбы вместе с будущим министром обороны Азербайджана Таджеддином Мехтиевым. Спустя годы они займут места в противостоящих траншеях с жаждой крови и мести. Воистину пути Господни неисповедимы!

Наконец, в родном Азербайджане на протяжении двух веков жили его предки, в Шемахе его ждали родители, брат и пять сестер. Но Микаел Арутюнович предлагает свои теоретические знания, военную смекалку и самоотверженность новой зарождающейся националистической силе, обусловившей спустя 30 лет крах кавказской Армении… Набирающее силу движение «Миацум», вставший на ноги «Крунк», направивший дуло на Азербайджан «Карабах» сплотили все свои силы на борьбу за отторжение исторических земель Азербайджана. Микаел Арутюнян вступает в ряды новой Армении, разделяя мифическое убеждение мирового армянства о реинкарнации древнего царства от моря до моря.

В Армении Арутюнян сделал ошеломляющую карьеру военачальника. Начальник оперативного управления Минобороны, затем замначальника Генштаба вооруженных сил, наконец, начальник Генштаба оборонного ведомства. Он шел уверенно по карьерной лестнице, под которой лежали трупы азербайджанцев.

И накануне захвата власти Сержем Саргсяном в ненастном для Армении апреле 2008 года – Арутюнян как самое доверенное лицо карабахского клана получает назначение на пост министра обороны. Именно ему обязаны Кочарян и Саргсян сохранением хунты карабахских полевых командиров. По приказу Арутюняна в 2008 году регулярная армянская армия открыла огонь на поражение по мирным демонстрантам, требовавшим признания безусловной победы кандидата в президенты, свергнутого в 1998 году с поста главы государства Левона Тер-Петросяна. В рядах демонстрантов был и будущий премьер-министр Армении Никол Пашинян.

Это был ренессанс эпохи конца либерализма. Маленькие ростки режимов суверенной демократии не пустили глубокие корни. Миропорядок глобального либерализма ограничивал легитимность национальных правительств на право силы. Саргсян под давлением мирового сообщества не смог до конца отстоять Арутюняна. Но и не сдал его. Арутюнян сделал свое дело. И в ранге генерал-полковника возглавил созданную именно под него военную инспекцию при президенте.

Роковое возмездие истории обернулось против Арутюняна. Настал час расплаты за совершенные преступления. Не перед азербайджанским народом. А за кровавое преступление против армянских манифестантов. После победы дела революции Пашинян отдал приказ о возбуждении уголовных дел в отношении двух генералов – Юрия Хачатурова. Который все же сел в тюрьму. И Микаела Арутюняна, которому удалось бежать в Россию. А в Первопрестольной обнаружили российский паспорт преследуемого генерала, и на территории России упразднили решение о розыске государственного преступника…

* * *

Вспомнил! Выходя из кабинета, я вспомнил последнее сообщение армянских СМИ! Изгнанник генерал-полковник Микаел Арутюнян обратился к Николу Пашиняну с просьбой позволить ему вернуться в Армению, чтобы вовлечься в ожесточенные бои в Карабахе. Против Азербайджана. Армянский премьер оставил обращение изгнанника без внимания.

«Едем! Сейчас же…» Опрометью, сломя голову, мчимся в Кюрдамир. Об этой померкшей равнинной дали в последний раз я вспоминал, трепетно лелея ностальгию по забытому со студенческой скамьи портвейну «Кюрдамир»…

Подъезжаем к селу. Мой старый приятель запутался среди ветхих слякотных тропинок. Ищем высокий забор, за которым спрятана изба Зои Арутюновой. Вот и нашли калитку. Открываю. Захожу в опрятный и ухоженный двор. Сейчас я сам на правах незваного и непрошенного гостя. Издалека к нам подходит старушка в черном платке.

- Можно к вам?! – спрашиваю, улыбаясь.

- Вы откуда? – спрашивает старушка, устремив свой цепкий взгляд в мои глаза.

- Я из полиции!

- Я так и знала, что все этим закончится. Будь что будет, – пробурчала Зоя Арутюнян напряженным голосом. И движением руки указала путь в дом. Было такое ощущение, что старушка идет не к себе домой, а на плаху.

И только в доме я успокоил свою собеседницу, раскрыв истину. К ней пришел всего лишь журналист с вопросами. Но с Микаела Арутюняна беседу начинать не хотелось. Если отец за сына не в ответе, то почему сестра должна отвечать за преступления своего брата? И судьи кто?

Недавно Зоя Арутюновна потеряла старшего сына. Банальный диагноз на постсоветском пространстве – инфаркт миокарда все еще убивает людей. Сын, которого мать безутешно оплакивает последние месяцы, часто успокаивал и утешал ее, обнадеживал скорейшим наступлением мира. Ушел сын. И началась страшная кровавая война. В каждом доме есть шкаф со своими скелетами.

79-летняя Зоя Арутюновна говорит исключительно на азербайджанском. Хотя понимает и помнит отдельные фразы на армянском и что-то на русском. Ведь здесь, в глубинке Кюрдамира, она отдала всю жизнь своему супругу, ради которого отказалась от своих родных и близких. «Мама возражала. Я же была юной, 19-летней девчонкой. И мама спрашивала – куда же ты поедешь к черту на куличики, в какой-то Кюрдамир», - рассказывает старушка, стыдливо поглядывая на фотографию своей молодости.

- Но я настояла. Это был мой выбор! Я приняла фамилию мужа. Но не отказалась от своего отчества, от имени своего отца, – в глазах и голосе чувствуется уверенность.

- Вы родились в селе Сагиян?

- Да, это было армянское село в Шемахе.

- А на каком языке вы учились в школе?

- Я училась в армянской школе.

- Как? В Шемахинском селе была отдельная армянская школа?

- Да. Но трижды в неделю мы проходили и азербайджанский язык.

- А почему вы забыли свой родной язык? Это же ваш родной язык, не так ли?

- Да, армянский – мой родной язык. Но я его забыла. 60 лет я не говорила на этом языке. С кем мне в Кюрдамире было говорить на армянском?

- А ваши родители тоже родились в Шемахе? Как армяне попали в Шемаху? Они вам рассказывали об этом?

- Нет. Но мои дедушка с бабушкой тоже там родились. И прадед родился в Шемахе.

- Вы ходили в армянскую церковь?

- Нет, это же были времена атеизма. В селе была армянская церковь, но ее, как и мечети, превратили в склад. Я никогда не видела армянских священников. И все в нашей семье были членами КПСС. Мой отец был известным человеком, занимал должности в районе.

- А братья или сестры?

- Нас было 5 сестер и 2 брата. И все получили высшее образование. Моя старшая сестра - Ася Арутюнян занимала должность секретаря райкома комсомола. Потом была директором универмага, ковроткацкого завода. Кстати, и Ася вышла замуж за азербайджанца, за Багирова. Все члены семьи после начала карабахских событий уехали отсюда. А Ася скончалась в 1988 году.

- А что произошло с вашими братьями?

- Старший брат – Владимир Арутюнян был военным. После начала войны он уехал из Азербайджана.

- А младший брат?

- Он тоже военный.

Чувствую, что моя собеседница избегает разговора о младшем брате. Отводит глаза, смущается, нервничает. Не называет его имени. Не хочу доставлять боль старушке, но любопытство угнетает.

- А как звали вашего младшего брата?

- Михаил Арутюнян.

- Нет, Микаел Арутюнян. Это указано в его официальной биографии.

- Неправда. Его звали Михаилом.

- Знаете ли, что ваш брат стал известным военачальником в Армении и занял должность министра обороны?

- Знаю. Много слышала о нем. По телевизору. Но ведь сейчас он уже не в Ереване.

- Сейчас его разыскивают. Он скрывается в Москве.

- Пусть ищут. Знаю, Пашинян его хотел посадить. Но он не боится. В нашем роду не было трусов.

- Что вы чувствовали, когда видели брата по телевизору?

- Плакала. Много плакала...

- Скучали по нему?

- Да. Я его 30 лет не видела. Что может испытывать сестра, которая 30 лет не видела своего брата?

- Неужели за последние 30 лет вы ни разу не попытались позвонить брату или встретиться с ним? Он же ваш брат…

- Конечно, хотела. Но я смирилась со своей судьбой. Что я могла? Я осознавала, что это невозможно. Я замкнулась в себе.

- А ваш брат искал возможность с вами встретиться?

- Как? Как он мог со мной встретиться? Ведь между нашими народами такая вражда. Но, признаюсь вам, я была с детства к нему привязана.

- Вы были в Карабахе?

- Нет, никогда.

- А что вы думаете про армяно-азербайджанский конфликт? Как его разрешить?

- Так эти же сумасшедшие власти в Армении и Карабахе начали все это. Я видела по телевизору разрушенные оккупированные районы – Физули, Джебраил и другие. Зачем они полностью разрушили эти города? Если не хотели в них жить, то почему же разрушили? Стерли с лица земли эти города и села. Виновата власть во всем.

- Вот вы армянка. Родились и выросли в армянском селе в Азербайджане. Как армяне относились к азербайджанцам в те годы?

- Мы всегда жили счастливо и дружно. Мы не разделяли, кто азербайджанец, а кто армянин. Я жила столько лет в Кюрдамире, но никто меня не спрашивал о национальности. Виноваты террористы и бандиты в Карабахе и Армении. Я думаю, что они неисправимы. Пусть они возвращаются в свою Армению. Зачем они разбомбили Гянджу? Погибло столько людей!

Но раньше, в советские годы, никакой взаимной неприязни не было.

- Задам вам жестокий вопрос. Простите меня, но я должен вас спросить об этом. А знаете ли вы, что одним из тех, кто отдавал приказы об убийстве мирных азербайджанцев, был ваш брат?!

- В этом случае пусть ответит и мой брат. Мне непонятна причина этой неприязни к азербайджанцам.

- Почему ваш брат стал ненавидеть азербайджанцев? Откуда появилась эта этническая неприязнь?

- Мне это непонятно. Во время службы в советской армии он приезжал в отпуск в Азербайджан. Постоянно навещал меня здесь, в Кюрдамире. Я накрывала им стол. Он вместе с азербайджанцами ел, пил, они дружно общались. Михаил постоянно оставался у нас. Все мои соседи его знали. Когда его показывали по телевизору из Еревана, соседи звали меня – смотри, показывают твоего брата…

Наша беседа о прошлом слишком затянулось. А день грядущий? О каком будущем можно рассуждать, если вот в эти минуты в Карабахе проливается кровь, идут ожесточенные сражения. Будущего нет! Во всяком случае в эти минуты. Я спрашиваю Зою Арутюнову о втором сыне, и она рассказывает мне потрясающую своим реализмом и драматизмом историю переплетения человеческих судеб. Младший сын Зои хотел стать военным. И он служил на передовой в Нахчыване. Совершенно не подозревая, что напротив, в стане врага, находится его родной дядя, брат матери, министр обороны Армении. Который мог отдать приказ об убийстве родного племянника. Эта страшная история зарождает во мне такую изнывающую боль, непреодолимую тоску, отзвук долгих страданий… Не прощаясь, вырываюсь из этого замкнутого круга войны, переполненного слезами, горем и безысходностью… Неужели кровь и смерть притупляют чувство Родины?!

Mənbə haqqin.az

Xudaferin.eu